Моё более-менее осмысленное знакомство с культурой Китая началось, пожалуй, на II курсе отделения культурологии в начале нулевых годов ХХ века. На смену просмотра телевизионного и кинематографического контента, который я начал впитывать и осмысливать ещё, будучи ребёнком, в 80-е (неделя китайского ТВ в СССР, сюжеты «Клуба путешественников» и других телепередач, популярные боевики о монастыре Шаолинь и т.д.) пришло серьёзное научно-учебное изучение в стенах академического университета.
Как выяснилось, эффектные акробатические дрыгоножества буддийских монахов, профессиональных воинов и независимых отшельников в художественных фильмах (в исполнении суперпопулярных по сей день Брюса Ли, Джеки Чэна, Джета Ли и других звёзд шоу-бизнеса мировой или региональной величины) – это даже не верхушка, а лишь одна из верхушек огромного айсберга многоплановой и многопластовой культуры Поднебесной. Заинтересовавшись Китаем в процессе изучения двухлетнего курса религиоведения, я захотел написать курсовую работу, посвящённую именно этой стране. За желанием – решение, за словом – дело: стоило только поставить перед собой обозначенную цель, как на меня с лёгкой руки библиотекарей университетской и областной библиотек, а также любимого «Читай-Города» буквально обрушились мощные информационные волны, внутри которых были и жемчужины, и перламутр, и многочисленные изумруды …
По сравнению с историей многих других восточных стран, Китай оказался изучен отечественными ориенталистами гораздо подробней и вариативней. Богатая исследовательская база перекочевала в государственные и частные книжные фонды из мною любимого СССР, а к ней на постсоветском пространстве вполне закономерно присовокупились свежие исследования новых, деидеологизированных, авторов и переводы зарубежных учёных, которые раньше в России попросту не издавались. Если бы не опытное наставничество кафедральных руководителей, то из этого информационного океана пришлось бы выплывать достаточно долго; одного учебного года, отведённого для работы над курсовым проектом, оказалось бы явно недостаточно.
В первую очередь меня заинтересовали богатые духовные основания древней китайской культуры. Без более-менее вдумчивого и серьёзного изучения традиций даосизма, конфуцианства, легизма, чань-буддизма и других направлений и школ религиозно-философской мысли понять ментальность партнёров СССР по социалистическому лагерю невозможно даже в чисто касательном/поверхностном варианте. Двумя самыми привлекательными идеями мне представились идея формирования/восстановления Гармонии (Природы и Человека, Духа и Тела, Мужчины и Женщины, Государства и Общества …) и идея обретения Бессмертия. Помимо этого, большую симпатию вызвали идеологические построения моралиста Конфуция, который был не только теоретиком, но и практиком; а для меня такое сочетание соответствующих человеческих качеств всегда было очень ценно.
С другой стороны, Китай, разумеется, не был бы Китаем, если бы не цеплял воображение реципиентов своими филигранными образами художественной культуры. Одно только учебное пособие М.Е. Кравцовой, выпущенное в 1999 году, и незамедлительно купленное мною в магазине, чего стоит! В то время такие книги, действительно, нужно было приобретать слёту, ибо они долго не залёживались на прилавках, да и поставлялись в конкретные торговые точки преимущественно в единичном экземпляре. Небольшие, но приводимые к нужному месту текста, иллюстрации небожителей, императоров, мудрецов, народных героев, различных природных и архитектурных красот не могли не будить моё студенческое воображение!
Что касается интереса к восточному гороскопу в его китайской версии, то он сформировал у меня ещё одно любопытное хобби, информационное освоение которого временами пригождается в повседневных коммуникациях (сравнение психотипов людей, родившихся в разные «животные» годы, с целью выработки наиболее успешного диалога или полилога с таковыми акторами).
Изучаемые на философском факультете НовГУ имени Ярослава Мудрого «Этика», «История этических учений», «История зарубежной философии», «Этнология», «Социальная и культурная антропология» и многие другие научные дисциплины лишь усиливали мой познавательный интерес к мировоззренческим и культурным основаниям развития Поднебесной сквозь призму освоения аксиологического, компаративистского, структурно-функционального и прочих, наиболее импонирующих мне исследовательских подходов.
Несколько позднее, уже по факту защиты своей кандидатской диссертации в 2007 году, мне довелось побывать на Неделе китайского кино в Великом Новгороде, что также добавило определённый немаловажный срез информации в моё мировоззрение. Все дни открытого показа киноцентр «Россия» был заполнен полностью, и временами работникам учреждения даже приходилось приносить дополнительные стулья из запасных фондов. Посмотреть, действительно, было на что: психологические драмы сменялись военно-историческими лентами, художественная документалистика – романтикой … Из всех представленных работ прошлых лет вкупе с современными образцами практически каждый зритель мог с чем-то вполне определённым духовно резонировать. Крайне порадовало в том событийном контексте и то обстоятельство, что помимо уже известных в нашей стране режиссёров-мэтров (к примеру, Чжана Имоу, который презентовал «Проклятие золотого цветка»), на широком экране транслировались и произведения менее раскрученных или вообще неизвестных российским гражданам авторов. В связи с этим нельзя было не похвалить организаторов фестиваля за их умение сочетать продукты массовой и проникновенной элитарной культуры. «Узел» режиссёра Инь Ли, «Моя мечта» Ван Хунхая, «Невеста с характером» Чжан Изяжуя, «Токийский процесс» Гао Изюньшу, «Гада Мэйлинь» Сяонин Фенга – это лишь толика того, что имели возможность увидеть новгородцы и гости города. Сентябрь 2007 года окончательно определил для меня разницу между подлинным китайским кино и попсовыми гонконгскими поделками, которые некогда производили сильное впечатление на воображение российских подростков (в частности, гангстерские боевики с Чоу Юн Фатом в главной роли).
Как это ни удивительно, но даже самый скептически настроенный зритель/читатель/слушатель при желании и наличии настойчивого познавательного интереса обязательно найдёт в культуре и цивилизации Китая что-то своё, что-то откликающееся именно на его персональные потребности тела и духа, резонирующее с его личными вкусами и пристрастиями. Это может быть страсть к изучению восточных видов единоборств, известных под компилятивным названием «у-шу», либо очарованность искусно воспроизводимой символикой (всевозможные красочные драконы и тигры, шикарно одетые мандарины, прелестные девушки на гравюрах и картинах …), либо желание найти смысл жизни, который выходит далеко за рамки идеологических построений античных мудрецов Запада; а чаще всего это – и то, и другое, и третье …, вместе взятые.
Ещё один принципиально важный акцент касается тех морально-психологических качеств, которые китайцы взращивают внутри своей многослойной нации веками и даже тысячелетиями. Русским людям не может не импонировать изучение гибкости мышления для развития тактики и стратегии достижения успеха в той или иной сфере деятельности. Трактат древнего полководца и мыслителя Сунь-цзы о военном искусстве издаётся сейчас в России практически каждый год во всё новых и новых модификациях, с шикарными переплётами, красочными иллюстрациями и развёрнутыми комментариями экспертов-востоковедов. Это отнюдь не случайно: китайцы – не такие уж и простые люди, каковыми пытаются иногда казаться в рамках разворачивания дипломатических, торговых и прочих связей. Разность ментальных ориентаций неизбежно притянула друг к другу хитроватых сынов Поднебесной и прямолинейно-простодушных русских. Нам, действительно, есть чему поучиться друг у друга, в чём найти цивилизационный баланс, устранив излишние геополитические перекосы (возникшие в основном по причине алчности конкретных лидеров западных буржуазных государств, привыкших стравливать различные народы между собою); не говоря уже о том, что соседи должны жить дружно, продуктивно и взаимовыгодно.
Помимо своих филигранности и красочности на уровне различных художественных и прочих традиций, обрядов и ритуалов, Китай манит к себе и тягой к нахождению ответа на давний ориенталистский вопрос: «Что составляет истинные намерения китайцев, является ядром их сущности; а что – представляет собою всего лишь отвлекающую внимание реципиентов красочную мишуру, не имеющую никакого особого смысла?». Временами создаётся впечатление, что сыны Поднебесной сами временами путаются во многообразных продуктах их культурной деятельности, ибо один только язык (скрепляющий все остальные элементы культуры между собою) чего стóит!
Тем не менее, расслоение китайского языка на многочисленные диалекты и прочие примеры культурных дифференциации и спецификации нисколько не отменяют бессознательной корреляции ментальности каждого китайца и ядра его родной цивилизации. Каждая культура, что отмечал ещё О. Шпенглер более ста лет назад, – это не что иное, как организм, а у организма, как известно, есть свой ДНК. Гены, само нутро общества помогают любой нации выживать даже тогда, когда агенты тлетворной, проплаченной внешними капиталистическими агрессорами пропаганды настроены крайне агрессивно и разрушительно.
За что я уважаю китайцев, помимо вышеперечисленных свойств и характеристик, так это за их умение поддержать чувство локтя конкретными, предметными действиями. Вопреки многочисленным испытаниям, выпавшим на долю их народов и народностей (чрезмерные амбиции древних императоров, за которые приходилось платить всему населению; отражение внешнего натиска западных агрессоров; борьба с колониальным режимом и т.д.), они смогли сохранить связь со своим наследием. Насколько известно, до сих пор в городах Поднебесной целые парадные площади буквально наводняются самыми разными людьми, но не с намерениями массовой попойки, как на каком-нибудь «Октоберфесте» в Германии, а с целью комплексного оздоровления личности в процессе освоения техник Ци-гун. Работа со своей внутренней энергией, которая в любом случае соединена с Энергией Вселенной, – это, пожалуй, САМОЕ СИЛЬНОЕ ЗВЕНО многогранной и многоликой китайской культуры.
Без изучения этого богатого наследия славянам (которых чужеродные менеджеры, обслуживавшие масонские и прочие тайные общества, веками пытались лишить связей с истинным прошлым) не удастся восстановить свою историческую память, реконструировать свои исконные «Веды». Исходя из этого, следует обращать внимание не только на совместное российско-китайское решение экономических, политических и прочих проблем, но и, прежде всего, на товарищеское решение проблем культурных. Без воплощения конструктивных сценариев именно в этом направлении всё остальное становится бессмысленным и служащим лишь на потребу дня.
Огромные симпатии вызывает нацеленность китайцев на энергоёмкость действий, экономию имеющихся ресурсов. Это актуально как для мирной деятельности, так и для военной стратегии. Для Природы естественно стремиться к своему наивысшему КПД. Древняя установка «победить более сильного противника гибкостью, отзеркаливанием его действий, перенаправлением его энергии» нашла своё отражение в девизе великого полководца А.В. Суворова «воюй не числом, а умением!».
Что касается любви к Природе как таковой, то, к сожалению, в данном случае ни китайская, ни японская нации не выделились в лучшую сторону по сравнению с Россией и многими другими странами. Многие звучные природо-ориентированные постулаты представителей азиатских цивилизаций так и остались на сугубо теоретическом уровне, крайне редко накладываясь на непосредственную действительность. Разумеется, у каждого народа есть и свои герои, и свои уроды; но в том-то и состоит суть всемирного единения, что необходимо контролировать зарвавшихся неразумных политиканов, бизнесменов и прочих излишне алчных и крайне амбициозных персонажей, дабы они в погоне за реальной или иллюзорной наживой не натворили ещё бóльших бед, чем раньше. В данном проблемном контексте, как это ни странно, именно молодой Запад подарил нам прекрасные демократические тенденции и традиции. Посредством более-менее полноценного развития неполитических общественных инициатив, некоммерческих организаций, объективно мыслящих экспертных сообществ мы, всё-таки, способны предотвращать и войны между народами, и техногенные катастрофы, и нищету, и многие другие нежелательные, крайне разрушительные глобальные процессы. Сейчас, как никогда ранее, в рядах современных чиновников не хватает самобытных конфуциев и ломоносовых.
Чем ещё мне импонирует Китай? Тем, что он своим непосредственным культурно-историческим развитием опроверг абсурдную (можно даже сказать идиотическую) западную теорию золотого миллиарда (или даже миллиона). Для Бога важен КАЖДЫЙ, без Его Благодати ни один человек просто так не появляется на свет, и китайская цивилизация испокон веков ориентирована на то, чтобы взрастить не просто абы какого индивида, а именно воспитать самостоятельную личность, полноценного гражданина, смело берущего на себя ответственность за свои решения и поступки. Количество граждан неизбежно должно гармонировать с их качеством. Что касается известных всему миру национальных коллективистских ценностей, то община – это то, что служит корнями, питательной средой для новых ветвей, но расти каждой родовой ветви всё равно нужно самостоятельно. Как говорится у нас в России уже, как минимум, несколько столетий подряд: «Помогают лошади, которая везёт». Бездельникам же и лоботрясам нет почёта нигде, что также идеологически сближает практически ориентированные Китай и Россию. Нам нужен именно прикладной Результат нашей деятельности, а не просто витания в облаках платоновских идей и кантовских абстракций.
Подводя итог моему повествованию, отмечу, что суть и качество любых взаимоотношений (межнациональных, межконфессиональных, межгендерных и т.д.) заключается отнюдь не в возрасте связей/коммуникаций заинтересованных сторон, а исключительно в их ЖЕЛАНИИ СДЕЛАТЬ ЭТОТ МИР ЛУЧШЕ С ПОМОЩЬЮ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ УСИЛИЙ И ПОНИМАНИЯ ДРУГ ДРУГА. Если мне удастся увидеть реальное желание представителей современного Китая совершенствовать свои отношения с Россией, с нашими замечательными людьми и далее, то данный факт достаточно сильно порадует меня как человека и гражданина Мира.
Июнь 2018
Данный текст был направлен в июне 2018 года на творческий конкурс эссе «Я и Китай», организованный Китайским культурным центром в Москве при поддержке Посольства КНР в РФ.
Количество просмотров публикации: -