СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СОВРЕМЕННЫХ КОДЕКСОВ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ

Гуреев Максим Вячеславович,
Кандидат философских наук (теория и история культуры),
Профессиональный научный консультант,
Научный руководитель секции «Обществознание»
Городского Научного Общества Учащихся (Великий Новгород).

«Социокультурное значение современных кодексов профессиональной этики».

Научно-исследовательская работа с аналогичным названием принесла Автору

победу в X конкурсе грантов для молодых учёных НовГУ в 2012 году.

Развитие ряда многолетних научных исследований по различным проблемам моральной кодификации неизбежно сталкивает нас с необходимостью особенно тщательно заострить своё внимание на профессиональной сфере приложения данного социокультурного механизма. Вдвойне актуальной эта тематика становится в силу количественного умножения в обществе современных примеров специализированной халатности, непрофессионализма, ханжества, лицемерия на рабочих местах, карьеризма, неправомерного делегирования собственных полномочий другим сотрудникам и т.д.
Одним из актуальных объектов социогуманитарных исследований по сей день остаются взаимоотношения субъектов истории в процессе совместной трудовой деятельности, которая составляет весьма значительную часть их жизни. Отдельный научно-практический интерес для современных культурологов представляют задачи теоретического обобщения опыта деловой коммуникации в той или иной сфере, соотнесения его с выработанными общечеловеческими нормами морали и системного формулирования основных принципов и правил поведения личности в профессиональном сообществе.
Изучение данной познавательной проблематики обязательно затрагивает, в числе фундаментальных аспектов, корреляцию концептов «мораль», «нравственность» и «этика». На сегодняшний день серьёзное изучение максимально полного объёма знаний теоретической и прикладной этики позволяет сделать вывод о том, что первое понятие – «мораль» – фиксирует некое усреднённое, актуальное для большинства членов определённого сообщества, единство императивов мышления, речи и поведения по поводу принципиально важных аспектов взаимодействия людей. Эту же усреднённость и социализированную доминанту подчёркивает и этимология исходного латинского слова «mores», что дословно на русский язык исследователи переводят как «нравы», подчёркивая тем самым множественность актов и процессов воли различных субъектов. Основная функция морали – объединить и подытожить разнонаправленность волевых усилий личностей к единому знаменателю, к общественно значимому КПД, где пусть не на 100%, но хотя бы по минимуму удовлетворены в своих здоровых потребностях будут все (или подавляющее большинство членов социума). Мораль репродуцируется посредством специфических культурных кодов и через трансляцию несколькими поколениями подряд закрепляется на архетипическом уровне «коллективного бессознательного».
Второе выделенное нами понятие – «нравственность» – имеет сугубо отечественное происхождение. Очевидно, что оно, в отличие от первого, этимологически отталкивается от слова «нрав» – существительного русского языка, употребляемого в ЕДИНСТВЕННОМ числе, – и это не случайно. Нравственность в её современном значении – это личностно окрашенные рецепция, переживание, интерпретация и реализация (полная, частичная, либо вообще принципиальный отказ от таковой) общепринятых или традиционно подразумеваемых в конкретном сообществе моральных норм. Субъективная нравственность нередко (но отнюдь не всегда, как может представиться сторонникам крайностей) может приходить к определённым противоречиям с объективированной моралью. Кроме того, мораль всегда ориентирует своих адресатов на идеализированное состояние мира, к достижению которого необходимо перманентно стремиться, а нравственность фиксирует в своих конкретных проявлениях специфику непосредственной несовершенной реальности. Нравственный опыт каждого человека уникален и неповторим, его невозможно запрограммировать и стопроцентно спрогнозировать; каждый конкретный выбор нравственного субъекта отталкивается от комплексного влияния на него архетипической памяти, системы воспитания и образования (в их семейном и национальном аспектах), актуальной среды досугового общения, СМИ и, разумеется, целенаправленного рефлексивно-волевого усилия. Если мыслить предельно схематично и концентрированно, то, по большому счёту, существует только три фактора, определяющих Судьбу каждого человека: это –
1) генетическая предрасположенность (особенности темперамента и физиологические свойства, связь с Родовым Древом, корреляция с архетипами «коллективного бессознательного» и т.д., – то есть всё то, что дано человеку по факту формирования его организма в утробе матери и последующего воплощения в таковом души);
2) социальная среда (стереотипизированные системы воспитания, образования; влияние формальной и неформальной коммуникативной среды; влияние СМИ и т.д.);
3) Воля или Сфера Целеполагания (таковая является определяющим фактором как вопреки двум вышеуказанным, так и благодаря им; именно от Воли человека, его конкретного выбора в той или иной судьбоносной ситуации и зависит дальнейшее влияние на него Воли Бога, Высших Сил как в лучшую, в чём-то по-здоровому эйфорическую, сторону, так и в сторону серьёзного, порою жёсткого Катарсиса).
Соответственно, этика в её современном значении – это научно-философская дисциплина, изучающая мораль и нравственность в их теоретическом и прикладном наполнениях, предельные взаимоотношения Добра и зла. Исходя из этого, общеупотребимое на профанном уровне словосочетание «этический кодекс» абсурдно или, как минимум, некорректно, ибо в кодексы генерируются моральные нормы и постулаты, но далеко не факт, что они ИЗУЧАЮТСЯ их создателями или классификаторами изнутри заявленной системы. Как правило, те культурно-символические целостности, которые недальновидные инициаторы пытаются позиционировать под маркой «этический кодекс», представляют собою всего-навсего простое перечисление моральных норм. Единственный системный признак, который таковым перечням (как правило, состоящим из порядка 10, реже – 20 условно обозначаемых заповедей) часто присущ, – это иерархичность (нормы перечисляются, начиная от наиболее значимых, фундаментальных по своему социальному значению, и заканчивая наименее значимыми, комплементарными или частными по отношению к первым). Что касается серьёзного научного изучения, то им занимаются исключительные единицы систематизаторов норм морали.
Если приводить культурно-исторические примеры того, что условно обозначается моральными кодексами, то можно сделать акцент, к примеру, на библейских Десяти заповедях (или Законе Божьем) и «Моральном кодексе строителя коммунизма». Несмотря на значительную хронологическую удалённость друг от друга, оба этих канона поведения для существ социализированных имеют некоторые общие содержательные черты. В современной научной и научно-популярной литературе отдельно поднимается вопрос о том, что второй структурно является своеобразной калькой первого, только с иной идеологической «закваской», однако это – отдельная тема для обсуждения. В данном контексте приоритетное внимание следует посвятить тому, что первый содержит лишь косвенные (как правило, метафорические) обоснования заявленных догм, а второй, отпечатанный в 1962 г. по итогам XXII съезда КПСС, не даёт вообще никаких разъяснений и интерпретаций, предельно линеен и сугубо описателен. По сути дела, «Моральный кодекс строителя коммунизма» – это маленькая частичка общего стенографического отчёта партийной номенклатуры, всего лишь перечисляющая должные моральные качества и ценностные ориентации бравого социалиста.
Данная историческая параллель взята не случайно, потому что большинство современных моральных кодексов так же, как и их упомянутые исторические предшественники, мало соответствует философскому значению заявленных выше фундаментальных научных концептов этики. В последнее время достаточно усиленно популяризируются так называемые «Кодекс профессиональной этики российского журналиста», «Этический кодекс психолога службы практической психологии образования России (составленный «в соответствии с Женевской конвенцией “О правах человека” и действующим Российским законодательством»)», «Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ», «Кодекс этики российского библиотекаря», и даже – что не может не вызывать здоровой доли житейской иронии и научного скепсиса в силу крайне частой антигуманной специфики подразумеваемых профессий – «Кодекс этики профессиональных бухгалтеров и аудиторов» и «Этический кодекс коммерсант»а. По вполне понятным причинам мы не берёмся здесь за анализ крайне анекдотических примеров, наподобие «Этического кодекса бомбилы» или «Морального кодекса Братана», чьими версиями также пестрят разношерстные ресурсы Интернета.
Вместе с тем, следует признать, что в своих исходных идеализированных установках «моральная регуляция в профессиональном сообществе связана с системой этических норм и правил, выражающих этическую особенность взаимоотношений людей в процессе их профессиональной деятельности, направленную на эффективность результата производства. Результат профессиональной деятельности людей имеет определённую зависимость от нравственных отношений. Система этических норм и правил определяется общечеловеческими ценностями и нормами, однако её содержание корректируется рамками профессиональной деятельности» [1]. Однако, когда мы анализируем упомянутые общие примеры и, тем более, вытекающие из них частные версии дробящихся специализированных сообществ, выясняется, что даже за хорошей структурированностью и внешней концептуальностью не скрывается практически ничего, кроме шаблонности, многочисленных заимствований из общечеловеческой копилки социокультурных ценностей и слепого подражания мнимым постулатам прозападной либеральной идеологии.
Что отличает моральный кодекс, соответствующий его истинно философскому значению, от многочисленных не всегда правомерных притязаний субпродуктов цивилизации называться таковым? На основании резюмирования выводов многочисленных источников по культурологии, философии, социологии, политологии и смежным социогуманитарным дисциплинам можно обозначить следующие черты изучаемого объекта: служение интегративным интересам локализованного или мирового общества, логическая связность транслируемых норм и постулатов, их непротиворечивость, иерархичность по отношению друг к другу, относительно длительная подразумеваемая применимость, объяснимость с интеллектуально-духовных позиций. Если же отталкиваться от определений через отрицание, то можно отметить, что истинные моральные кодексы точно создаются НЕ для символического прикрытия деятельности многочисленных коммерческих фирм, ориентированных на узкие темпоральные горизонты; НЕ для искусственной элитаризации и оппонирования одного сегментированного сообщества по отношению ко всем остальным; НЕ для подмены творческого духа культуры конформизмом и т.д.
Что касается положительных исторических примеров, свидетельствующих об адекватности актуального названия морального кодекса, его этимологии и сущности, то в этой связи можно отдельно выделить достаточно подробную, стройную и непротиворечивую систему известного мыслителя Конфуция.
Актуальность изучения современных кодексов профессиональной этики достаточно основательно проявила себя в контексте развития российских социокультурных реалий. Символическая легитимация, версифицированная инкультурация и парадигмальное решение исследовательско-теоретических и прикладных этических задач ставит перед акторами коммуникации необходимость селекции конкретной формы развёртывания механизма моральной кодификации, а также детализованных способов и инструментов, адекватных той или иной приоритетной форме. Центробежный в своих сущностных субстанциях модерновый плюрализм узких доктрин (политического, юридического, религиозного и иных характера и содержания) и версифицированных идеологий, равно как и полное отсутствие идеологии как социально-интегративного элемента, консолидирующего общественные системы, неизбежно приводят к необходимости предметного компаративного анализа культурно-исторических частностей данного механизма и формирования единого исследовательского поля, способствующего эффективной кодификации профессиональной этики.
Анализ современной профессиональной этики приводит к выводам о многоаспектности кодификации моральных идеалов и норм, коррелирующей с её ролью в полноценном развитии секуляризованного общества. Указанные аспекты становятся более доступными для объяснения и интерпретации, если мы исходим из специфики уже изученных функций моральной кодификации, к которым относятся следующие: маркирование контуров социальной стратификации, духовно-дисциплинарная консолидация различных субъектов общества, использование моральной кодификации в качестве средства для просвещения масс в контексте деятельности культурных элит, упорядочение социальных взаимоотношений в системе культуры, повышение уровня рефлексивной культуры личности в социуме, адекватное историческим реалиям проведение цензурных мероприятий по выявлению и искоренению аморальных и безнравственных образцов поведения и другие.
Достаточно традиционный процесс внедрения в социальные практики взаимоотношений субъектов такого механизма, как систематизация отдельных моральных идеалов и норм в единые кодексы, инициируемая различными акторами, свидетельствует о том, что данная кодификация способствует лучшему усвоению гражданами социальных навыков общения и взаимодействия в обществе. Социум – это, прежде всего, упорядоченное единство (или, как минимум, активное стремление к таковому единению), система, эманации которой неизбежно затрагивают и сферу морально-нравственной проблематики в её профессиональных, специализированных измерениях. Коллективная по своей природе мораль становится полезным продуктом общественной деятельности индивидов лишь тогда, когда проходит процессы кодификации; до этого момента нравственные нормы, образцы, эталоны и идеалы представляют собой лишь спонтанные, в принципе непрогнозируемые попытки человечества приобщиться к Высшим Истине и Справедливости. Кроме того, в качестве актуального объекта изучения необходимо идентифицировать ту конкретно-историческую плоскость, которая свидетельствует о дифференцированности обозначенных эталонов в контексте становления и развития мировых культур и неоднозначности их интерпретаций.
Немаловажным представляется и тот факт, согласно которому морально-профессиональная кодификация является одним из важнейших механизмов в контексте традиционных, индустриальных и постиндустриальных социокультурных процессов, инициаторами которых предстают политические, экономические и культурные элиты. Конъюнктура непрерывного усложнения культурно-цивилизационных форм бытования человечества, вплоть до начала XXI века, специфична тем, что ответственные за социальный порядок лица постоянно вынуждены прибегать к глубокому постижению закономерностей социокультурного и психологического мироустроения и разработке определённых механизмов для того, чтобы не только укрепить свои должностные полномочия и преференции, но и эффективно использовать динамическое равновесие структурно-символических элементов культуры. В качестве одной из наиболее эффективных инструментальных систем для ретрансляции и репродукции обнаруживших свою состоятельность социальных структур и специализированных видов власти является моральная кодификация. Данный процесс могут использовать в интересах конкретного общества как отдельные выдающиеся персоналии, так и сплочённые по поводу определённой идеи или идеологии инициативные группы акторов.
В качестве немаловажного аспекта рассмотрения данной тематики необходимо выделить то, что морально-профессиональная кодификация способствует выработке более высокой рефлексивной культуры личности, облегчает процесс универсализации и систематизации знаний, умений и навыков в ходе общественного развития. В процессе кодификации норм специализированной морали вырабатываются именно те структурно-символические коды, которые становятся актуальными для всех или, как минимум, для большинства акторов, членов социального взаимодействия, вписанных в одну культуру или субкультуру.
Комплексный компаративный анализ, сопоставительный подход к анализу культурно-исторических вариаций профессиональных морали, нравственности и этоса, как взаимосвязанных, но не тождественных друг другу концептов и соответствующих им феноменов, становится витально необходимым для человечества и в свете последних разновидностей социального кризиса, прогремевших по всему миру. Без развитой профессиональной этики (например, в последних фундаментальных оплотах российской культуры: науке, образовании и Православии) невозможно достойно противостоять вызовам и провокациям нечеловеческого происхождения.
Социальная и научная актуальность данного исследования обусловлена:
1) корреляцией развития профессиональной морали (как прогрессивного, так и регрессивного) и гармонизации общественных взаимоотношений в контексте актуализации отечественных и мировых социокультурных процессов;
2) усугубляющейся неудовлетворённостью социальной потребности в разрешении межгрупповых и индивидуальных противоречий разнонаправленных потребностей и интересов, что требует системных научных поиска и решения в различных гранях сопряжения профессиональной морали, внутренней политики и личностных инициатив;
3) принципиальной важностью определения форм, сути и адресантов манипулятивных процессов, лежащих в основе современного морального кризиса российского общества (который, помимо прочих его качеств, является комплексным);
4) потребностью междисциплинарного диалога и заполнения теоретических и научно-практических лакун на стыке таких направлений исследований, как теория и история культуры, философия культуры и прикладная этика;
5) необходимостью теоретического углубления и более широкого практического применения системно-целостной методологии в сфере социокультурного регулирования общественных процессов с целью достижения взаимопонимания и сотрудничества между различными корпорациями, коммерческими, политическими и некоммерческими организациями;
6) отсутствием чёткой в плане исполнения нормативной регуляции отношений трудовых коллективов и каждого специалиста в отдельности, эффективной мотивации нравственных качеств личности специалиста, которые обеспечивают наилучшее выполнение профессионального долга.
Подытоживая основные аспекты научно-практической важности изучения объектов, феноменов и процессов профессиональной этики, следует акцентировать внимание на том, что эффективность внедрения результатов данного исследования напрямую зависит от построения максимально полной, адаптированной к личностному росту социализированной среды общения (не только подчёркивающего уникальность приоритетов и ценностей, но и направленного на поиск объединяющих начал) в рамках диалога развитых корпоративных культур.
Среди наиболее эффективных научно-практических подходов к решению обозначенных нами проблем социокультурного порядка, на мой взгляд, следует выделить следующие.
Специфика современного социокультурного развития России заключается в том, что уже давно является недостаточным заниматься просто формированием и классификациями кодексов профессиональной морали. К тому же, из простого пошагового перечисления норм и правил отнюдь не следует их неукоснительного (или хотя бы искренней попытки такового) соблюдения. Структурно-функциональный подход к изучению культуры в целом, а также такого её специализированного элемента, как мораль, позволяет сделать выводы о том, что эффективный кодекс должен обладать следующими признаками и характеристиками:
1) системность;
2) непротиворечивость заявленных норм, правил и идеалов по отношению другу к другу;
3) непротиворечивость нормативов по отношению к сути деятельности конкретной организации, в которой они декламируются (с этой точки зрения, например, было бы абсурдным ждать от руководителей и функционеров коммерческих организаций каких-то особых актов милосердия и благотворительности на массовом, к тому же, неафишируемом уровне);
4) иерархичность заявленных нормативов (как правило, можно наблюдать выстраивание вертикали от более значимого, приоритетного к менее значимому, комплементарному);
5) хотя бы минимальная объяснительная позиция составителей кодекса (одна декларация, простое перечисление в современном мире абсолютно не рациональны) и т.д.
Одной из немаловажных принципиальных задач современной профессиональной этики (которая всегда включает в себя компаративный анализ уже накопленного социокультурного опыта регионального и мирового уровней, практические рекомендации по его использованию, а также прогнозы возможных цивилизационных рисков и перспектив) является повышение эффективности управления той или иной компанией, что, по сути дела, является самым сложным в структуре производственной деятельности (безотносительно к тому, что именно производится: научные знания, объекты искусства или новые высокотехнологичные компьютеры).
Другой необходимый уровень исследования заявленной тематики должен быть выражен в использовании деятельностного подхода. Как показывает реальная практика взаимоотношений в том или ином коллективе, мало сформулировать и сформировать профессиональный кодекс речи и непосредственного поведения. Необходимо, чтобы он перешёл в плоскость внутреннего (нравственного) нормирования поведения сотрудников, а в идеале – и всей организации. Практический опыт говорит о том, что это – отдельная прикладная задача и зачастую она не выполняется даже наполовину. При внутриструктурной оценке уровня корпоративного администрирования, верификация исполнения кодекса компании/корпорации/организации производится не всегда, что, в свою очередь, приводит к снижению качества производимых культурно-цивилизационных продуктов. До сих пор остаётся аксиоматичным тот факт, что личный пример активного руководителя того или иного конкретного коллектива в деле следования заявленным нормативам является одной из скрепляющих основ профессиональной деятельности.
Знаково-символическая природа любого культурного кода (в том числе, используемого в кодификации норм профессиональной морали) указывает на необходимость применения семиотического анализа заявленной проблематики. Для успешных формирования, становления, развития и применения нормативных эталонов специализации необходимо вскрыть, согласно концепции Ж. Делёза, природу так называемого потока, лежащего в основе любой системы кодирования. Это может с разной степенью научной вероятности привести как к вынесению кодекса за пределы узкокорпоративной морали, так и к процедуре перекодирования с целью внесения необходимых корректировок.
Кодекс профессиональной морали (ошибочно, но уже традиционно, называемый в публичном дискурсе этическим кодексом), по сути дела, является систематизированным сводом идеалов, правил и норм поведения, на которые ориентируются участники специализированной группы. В результате эксплуатации такового кодекса задаются определённые модели речи и поведения функционеров, а также единые стандарты отношений между ними и их совместной деятельности. Наиболее эффективные кодексы профессиональной морали могут включать в свою структуру и прогнозируемые расхождения с правилами при оговаривании специфических форс-мажорных ситуаций и контекстов.
Кроме того, важное место в системном исследовании занимает уже достаточно широко апробированный и зарекомендовавший себя конструктивистский подход, представители которого рассматривают моральный кодекс как рационалистически обоснованный тип, структурно-символический каркас, композиционную организацию элементов, в которой доминирующее значение играет коммуникативное взаимодействие, а не его художественно-эстетическая и наглядно-образная значимость. По сути дела, как это описывают, например, современные исследователи И. Стернин и Н. Панферова, для развития любого кодекса профессиональной морали приоритетными являются две установки: нормативная и идеологическая. Однако, из их приоритетности ещё не вытекает факт их единственности. Современное культурологическое знание всегда ориентирует нас на постижение таких неотъемлемых столпов культуры, как смыслы и ценности, идеи и образы. Исходя из этого, представляется необходимым анализировать профессионально-этические модели и их частные образцы не только с точки зрения их функциональной нормированности, раскрываемой в специфических символах и знаках, но и применительно к раскрытию ценностной природы тех или иных норм, отталкиваясь от построений аксиологического подхода.
Процессы становления и развития профессиональной этики, специализированное культурно-символическое кодирование в ряде случаев выступают в качестве принципиальных составляющих социокультурной динамики общества. Кроме того, их можно анализировать и как версификации актуализированных культурных ресурсов, которые используют в своей разнообразной деятельности представители культурных, корпоративных и политических элит (в числе возможных акторов указанной сферы можно также указать деятелей науки, религии, искусства, построения полноценных гражданских правоотношений, моралистов-идеологов и т.д.). Уже проведённые исследования показали, что целеполагание авторов и формообразование позиционируемых ими специфических культурных кодов, фиксирующих усреднённые моральные стереотипы, нормы и ценности внутри структуры конкретизированных социальных групп, определяют также нюансированность общестратегической интенциональности культурной политики страны. Принципиально важно подчеркнуть при этом, что в корреляции от версифицированного контекста, регионально-этнических, геополитических и прочих особенностей могут иметь практически равные шансы на своё утверждение как центростремительная стратегия консервации и диверсификации норм, ценностей и смыслов, так и центробежные явления и процессы, связанные с демократизацией и плюрализацией конкретной культуры.
Версификация форм, способов и нюансированное структурирование любого полноценного варианта профессиональной этики неизбежно детерминируются характерными особенностями взаимозависимости иницитивности культурных, корпоративных и политических элит по отношению ко всем остальным агентам социального взаимодействия в контексте массовых коммуникаций. Исследовательская апробация данных процессов применительно к региональному и глобальному контекстам выявила, что становление практически всех ныне известных исторических вариантов моральных кодексов может эксплуатироваться не только в качестве эффективного культурного ресурса социально-политического управления, например, средневекового общества, но также как определённый источник социокультурной динамики. Семантические интерпретации культурно-исторической эволюции конкретных символических кодов зачастую отталкиваются от уже доказавших свою эффективность культурных архетипов и паттернов. Кроме того, культурно-символическое кодирование способно сглаживать так называемые разрывы исторической памяти и положительно влияет на сохранение традиционного базиса модернового социума.
Скрупулёзный анализ средневековых сословных кодексов мышления, речи и поведения европейской и наиболее выразительных восточных культур показал, что на достаточно сходных основаниях базируются и нормативы, постулаты современных версификаций профессиональной и корпоративной морали. Вполне естественно в центра внимания оказываются договорные практики социокультурного взаимодействия различных акторов. Компаративный анализ как общих характеристик, так и особенностей моральной кодификации различных развитых обществ позволяет выделить наиболее перспективные, с точки зрения общественной эволюции, цепочки взаимосвязей специализированного характера. Немаловажным аспектом в данном свете оказывается и анализ дипломатических нюансов в построении корпоративной или схожей с таковой структуры.
Отталкиваясь от указанных выше тезисов и формируя заявку на дальнейшее углубленное изучение обозначенной проблематики, мы можем, в частности, акцентировать внимание на социально-прикладных задачах идентификации акторов, участвующих в построении профессиональной культуры общения. Древний девиз Фалеса Милетского «Познай самого себя!» не указывает на какую-либо чёткую хронологию нравственного познания. Каждый человек (если, действительно, признать за конкретным рассматриваемым существом его «человечность») уникален и неповторим, и эта уникальность детерминирует специфичность темпов его личностного и социального развития. Кто-то, бесспорно, пытается закрепить в своём сознании, в своём сердце ту идентичность, которую обрёл ещё в юношеские годы; однако, находятся и такие, кто продолжает накапливать различные идентичности самого себя вплоть до глубокой старости. С другой стороны, можно посмотреть на проблему морально-профессиональной идентификации иначе: а что, если таковая – это не прибавление к структуре личности одной идентичности за другой, а, наоборот, фильтрация большого многообразия уже имеющихся нравственных идентичностей и выбор из этого спектра наиболее подходящих для себя в конкретный период жизни? Судьбоносный выбор есть, а вот абсолютно спонтанного выбора как будто и нет, ибо каждому человеку от рождения в этом конкретном воплощении дана более-менее определённая сущность и только в её контурах, пределах (их может быть как очень много, так и крайне мало, – в зависимости от уже ранее реализованных кармических задач и общей Миссии) он может реализовать себя.
Весьма актуальной задачей представляется, в свою очередь, продолжение исследования процессов моральной кодификации видов и способов социального взаимодействия, происходивших и происходящих в российской культуре, территориально и ментально являющейся неким срединным звеном, связующим центром между Азией и Европой. Специфические механизмы отечественного структурно-символического кодирования в достаточно отчётливой форме обозначаются, в частности, через демократическую процедуру новгородского веча, европеизированные кодексы российского дворянства и «Моральный кодекс строителя коммунизма».
Мораль, как социальный институт, реализует, помимо всех прочих, функцию регулирования поведения людей во всех без исключения аспектах профессиональной деятельности, вследствие чего значение комплексного изучения процесса оформления корпоративной этики трудно переоценить. Гармонизация этоса и хозяйства, нравственно выраженной дипломатии и политики, идеализированных норм поведения и реального права, индивидуализма и коллективизма в рамках создания и трансляции той или иной религии, – это далеко не все объекты, феномены и процессы, иллюстрирующие данную специфику.
Комплексные механизмы развития профессиональной этики порождают разнообразные способы фильтрации и усовершенствования практик культуры общения, а также повышение производительности труда. Именно взаимоотношения, построенные на основе взаимных доверия и высокой оценке своего социально-профессионального предназначения, способны привести к достаточно высокому КПД в рамках той или иной специализированной деятельности. Содержательные интерпретация и переработка морально-нормативных способов формообразования культуры согласуются друг с другом посредством вполне определённой, коррелируемой общими предметом регулирования и групповыми взаимосвязями (от сугубо формализованных отношений до интимного межличностного контакта).
Квинтэссенция кодексов, которые принято называть профессионально-этическими, может быть сведена к соединению (или воссоединению) в одно систематическое целое всей совокупности актуализированных моральных правил и норм, введённых в эксплуатацию в какой-либо период исторического времени в конкретном региональном контексте. Помимо этого, она может представать как определённая система структуризации и формализации знаний, перевод из неформальных, неявных видов информации в знания явные, смутных образов и представлений – в художественно оформленные каноны, образцы и т.д.
Согласно усреднённому мнению наиболее успешных зарубежных коммерсантов ХХ века, бизнес, как специфическая сфера культурно-цивилизационной деятельности, в своих фундаментальных дефиниционных основаниях должен приносить определённую ресурсную выгоду (будь то материальные блага, символические поощрения или основанная на договорных началах свободно конвертируемая валюта). Соответственно, его эффективное развёртывание неизбежно базируется на вечных, непреходящих ценностях, доверие к которым и использование которых будут в немалой степени гарантировать эту выгоду. Одним из принципиальных источников таких ценностей, по мнению христиан всего мира, является изданная максимально рекордными тиражами Библия. Как выясняется, десять библейских заповедей одинаково актуальны как для религиозного, так и для светского человека. Суть любых взаимоотношений заключается не в версифицированных формообразованиях деятельности акторов, а в применении сформированного капитала (в идеале – на благо всех и каждого).
Одна из основных целей формирования профессиональной этики состоит в приведении уже выраженных знаний императивного характера в такую форму, которая позволит пользоваться этими знаниями всем членам социокультурной общности, сотрудникам любой полноценно развивающейся светской организации. Помимо этого, моральная кодификация анализировалась нами в предшествующих исследованиях и применительно к структуризации и формализации информации о мире в общем и целом; например, было установлено, что этот процесс неизбежно осуществляется посредством культурно-символического кодирования, то есть использования определённых смысловых кодов. Отталкиваясь от концептуальных положений Ж. Делёза, можно также утверждать принципиальное функциональное значение профессиональной этики как некой парадигмы, упорядочивающей во многом хаотические потоки человеческого полуинстинктивного бытия.
Стабилизационные отношения основополагающих нормативов социального взаимодействия и диалектически развивающихся трудовых, игровых и знаково-символических видов культурной деятельности с течением времени формируют новый тип корпоративно ориентированной личности. В частности, профессиональная этика достаточно эффективно решает задачу диалектического равновесия моделей «частное – общее», «коллективные ценности – частные интересы и потребности».
Серьёзное исследование кодексов профессиональной морали должно пошагово включать в себя:
1) систематический сбор этического и культурологического материала и концептуальных знаний смежных научных дисциплин по заявленной тематике;
2) выработку основных положений, отражающих концептуальные и исторические посылки исследования;
3) подготовку и апробацию комплексной теории по изучению профессиональной этики и её социокультурного значения в контексте развития региональных общественных систем;
4) составление подробных библиографических данных, отображающих междисциплинарный подход к изучению данного социокультурного объекта;
5) обзор конкретных биографических примеров, подтверждающих те или иные серьёзные концептуальные положения.
Следует отметить, что теоретические положения и данные компаративного анализа, отображающие новизну и актуальность предпринимаемого нами исследования, уже неоднократно публиковались в изданиях различного регионального, федерального и международного значения, а концептуальные тезисы исследования были апробированы на многочисленных научных конференциях и семинарах. В контексте комплексного изучения моральной кодификации социальных взаимодействий было выявлено, что она является одним из важнейших социально-политических и культурных феноменов.
Теоретическая и практическая значимость данного исследования предполагает, что его результаты могут позволить комплексно представить процессы формирования и использования версифицированной профессиональной этики в культурно-историческом, содержательно-тематическом, организационном и теоретико-методологическом плане, более глубоко осмыслить становление и развитие данного социокультурного объекта, геополитические условия, проблемы и тенденции, определяющие его современное состояние. Полученные теоретические и сравнительно-исторические выводы осуществлённой работы могут быть использованы для всесторонней этической, культурологической и социально-философской оценки деятельности профессиональных и корпоративных организаций в морально-символической области, более эффективного проведения и проектирования исследований деятельности этих субъектов в России, а также способны послужить основой для дальнейшей разработки данной темы в отечественной науке.
Результаты исследования могут иметь прикладное значение в социальном проектировании полноценной современной корпоративной культуры, культурной политики, в экспертной деятельности по проблемам прикладной этики. Положения и выводы исследования также могут использоваться для развития междисциплинарного научного сотрудничества политологов и социологов со специалистами по теории и истории культуры, а также с экспертами в области прикладной этики.
Наряду с этим, основные положения и выводы исследования имеют перспективу для применения в подготовке и преподавании общих и специальных курсов по этике теории и истории культуры, политологии, социологии в российских и зарубежных университетах, а также в системе подготовки студентов, аспирантов, в этико-культурологической подготовке государственных и муниципальных служащих, акторов коммерческих и некоммерческих организаций.

Ссылки:

1.  Гордова Э.Е. Философская этика о роли и значении этических кодексов в организации деятельности профессиональных сообществ [Текст] // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2011. – № 6. Ч. 2. – С. 33.